Предчувствие тотальной войны

Пока это очень обычная война. Даже заурядная. Все разговоры о ее гибридности, каком-то запредельном коварстве врага, злом гении ВВХ и инфернальной глупости сепаратистов — не более чем коллективная попытка удержать чувство собственного достоинства на той исключительной высоте, куда его вознес Майдан-победитель.

Тысячи лет подряд были военные хитрости, переодевания, маскировки, в общем, читайте Сунь-цзы. 

Нет, все предположения и размышления имеют право на существование так же, как и могут быть оспорены. Может быть, за исключением человеческой глупости, ибо она по определению безгранична. Но попытка формировать из этих предположений и суждений некое здание, прочное обиталище для испуганного рассудка — это даже не замок из песка на берегу моря, а детский куличик на краю лужи.

Люди, пораженные могуществом вулканического извержения и абсолютизирующие это зрелище, не учитывают, что причина этой видимой силы — в слабости места, относительной тонкости земной коры в данном конкретном месте и других сопутствующих факторах, объективно способствовавших выходу магмы. Украина, как и прочие военные вулканы планеты, бездумно подвергла эрозии свою политическую кору. Считанных одиночек, кричавших о приближающейся опасности войны с Россией, мы традиционно считали реакционными мракобесами, которые начитались Михновского и Донцова. Ну ладно. Не все и не мракобесами, и что с того? Мы 
издевались над хэштегом "лишьбынебыловойны", но в то же время не было предела компромиссам, на которые не пошли бы украинские политики за последние двадцать лет... ради чего? Да ради того самого. Мира, сытости, базовых ценностей. И даже бабло здесь вторично, со всем пафосом его распила. Ибо кому оно нужно после того, как твой любимый магазин в мгновение ока превратится в дымящиеся развалины?

Да, задним умом мы все крепки. Причитания из серии "как мы дошли до жизни такой" могли бы справедливо вызвать у читателя в этом месте ироническую улыбку, если бы не одно обстоятельство. В совокупном отношении к вопросам войны и мира — у общества в его критической массе — ничего не изменилось. 

Это означает, что мы терпим поражение в этой войне. Оно, может, и будет растянуто во времени лет на пять или десять, размазано тонким, незаметным лидокаиновым слоем по нашим органам чувств, объяснено в жанре "это совсем не то, что вы подумали". Но при существующем положении дел это случится.

Война отсепарировала самую яростную и непримиримую часть общества и постепенно гасит ее, пережигает в такую себе политическую известь. Я имею в виду современную военную мифологию, годную к употреблению в политических целях. В смысле — подбелить, где надо, на праздники.

Волонтерская прослойка между ними и остальным обществом, с одной стороны, структурируется и упорядочивается — более сотни организаций, не считая патриотов-одиночек. С другой — она тоже истощается. Сдержанные аплодисменты и похвалы власти — они же бесплатны. Волонтеры на это ведутся, ибо живые же люди, женщины преимущественно. Спасибо, говорят, власти, что не убивает, как раньше, а признает и хвалит. Благодетели, в общем. 

Купил одним то, другим это, третьим с себя снял, и все. А четвертый из плена вернулся, и что, откажешь ему? Да кожу снимешь, лишь бы его согреть.

Между яростными и волонтерами тем временем толстеет прослойка либеральной украинской бюрократии. Лучшее из худшего? Возможно, но "других писателей у меня для вас нет", как говаривал один тиран. Природа власти по определению бюрократична, в этом ничего самого по себе скверного нет, лишь с той разницей, что в эффективных сообществах бюрократ узко функционален. Сильно ограничен в правах публично умничать, а обязан лишь сидеть и эффективно починять примус, за что его закон и охраняет, как "животное древнее и неприкосновенное". 

Наш бюрократ изначально "угодовець", соглашатель. Поскольку эта порода, как пекинес, искусственно выведена путем политического скрещивания разных приспособленцев. У них не может быть ни бойцовского характера, ни прочих охранно-сторожевых свойств, которых от них настоятельно требует тоже не бог весть какое воинственное украинское общество, слыша усиливающийся вой кремлевской стаи.

Эта прослойка толстеет не потому, что она становится зажиточнее и ворует, как "папередники". Она в целом-то реально чуть получше в сравнении с прошлым адским адом. Но этот новый, стремительно формирующийся класс рекрутирует в себя и поглощает часть волонтерства, переваривая без остатка часть просто образованных и задающих неудобные вопросы людей и так далее. Это естественным образом образовавшийся социальный лифт, пусть даже он грузовой. Пусть даже вообще не лифт, а подъемник. 

Проблема в том, что он дальше никого никуда не везет.

Война воюется себе отдельно, политики с облегчением предпочитают унижение войне.

И вот только мы с вами получаем и унижение, и войну одновременно. 

Унижение — потому что для самолюбивого национального характера свойственно постоянно очаровываться на ровном или не очень ровном месте. А разочарования приписывать внешним злобным силам. 

В Сирии за три года погибло более 130 тысяч человек, и ООН просто отказалась дальше считать. По тем же, кстати, причинам. Если ты констатируешь глобальную катастрофу, с которой не в состоянии справиться, то вся твоя предыдущая деятельность — глупое и бессмысленное очковтирательство. 

В Нигерии группировка "Боко Харам" в начале года за три дня убила 2000 людей в одном лишь городе Бага.

Число жертв вируса Эбола в мире превысило восемь тысяч человек.

В американских теленовостях — 40-минутный прямой репортах о рабочих, застрявших на стене небоскреба в строительной люльке. Об Украине в этом же выпуске — секунд сорок. 

Это к вопросу о масштабе. Не будем льстить себе — мы одиноки не только потому, что злобный Кремль, как крошка Цахес, ежеминутно отпихивает нас от сочной груди матери-Европы, а потому, что у людей в мире есть свои беды. Меряться ими нельзя, но принимать во внимание можно и нужно. 

У нас пока — локальный военный конфликт.

Мы имеем дело с марионеточным режимом в нескольких районах двух областей. Их кукловоды сидят в Кремле. Тем сепаратистам, до кого в итоге дошло, что их всех развели как лохов, кукловоды быстро обрезают ниточки и складывают в деревянные ящики. 

Есть основания полагать, что это наконец все-таки превратится в настоящую освободительную войну.

И в то же время — у нас тотальная война. На всей территории Украины, без исключения. Диверсионная, разведывательная, террористическая, информационная.

Это война не армий, а политических наций, что бы там ни пели испуганные либералы. За ними оккупант придет первыми, если что. Легкая добыча.

Следовательно, в целях победы необходимы, с одной стороны, мобилизация всех ресурсов, с другой — всестороннее воздействие на враждебную нацию (включая такие методы, как пропаганда, террор и т. д.) с целью сломить ее дух и достичь, чтобы она потребовала от своего правительства прекращения сопротивления.

Общество как бы готово к этой мобилизации, но только в целях победы, а не карьерного роста новых политиков и мутного международного разводняка, выдаваемого за высокую политику. Так однажды на презентации мутность одного из сортов коллекционного виски демонстраторы невозмутимо объясняли специальными технологиями для достижения особого букета. Но на пьянке после презентации признались, что просто бочку забыли помыть.

Тотальная война происходит повсеместно и ежеминутно, в ней нет тыла, сражения в высоких кабинетах не менее драматичны. Мы знаем, что там есть свои предатели, но необходимо также знать, что там есть и наши герои.

Соединение яростных фронтовиков с волонтерами — это серьезная угроза для Кремля, потому что такому движению нет аналогов, и разлагать его нужно долго и поштучно. Что уже делается, но время поджимает, скоро весна. Серьезная, но не смертельная угроза. 

Смертельно для кремлевских кукловодов осознание всеми нами этой войны как тотальной. Всеобщей. Готовность к ней вовсе не означает физических разрушений. Напротив — враг понимает, что наличие таких разрушений не просто обессмысливает его действия, но и обрекает на поражение, потому что тогда никаких волн мобилизации объявлять будет не нужно. Добежали с деревянными палками до Кабмина — добежим и с топорами до Кремля, еще и толкаться будем.

Наличие локального военного конфликта при том, что граждане сами себе в головах объявляют военное положение и ведут себя соответственно, то есть дисциплинированно, слаженно, безжалостно к врагу и брезгливо-снисходительно к дуракам — это и есть тотальная война. 

В пылких разговорах о военном положении у нас в большинстве случаев доминирует тема наказаний через расстрел, но нигде еще не встречалась готовность вставать в пять утра и работать в три смены. Нет, мол, вы сначала всех плохих начальников поубивайте и пересажайте, а потом уж мы подтянемся. Или: вот придут с фронта (из плена, из НАТО — нужное подчеркнуть) — они им покажут.

Да не нужны вы такие. Военное положение не предполагает массовости, полемики, партийности и прочей штатской хрени. А четкого выполнения своих обязанностей, согласно штатному расписанию. Можете вводить его прямо сейчас у себя дома или на работе. Ах, это вызывает у вас улыбку? Тогда не стойте на пути.

Но здесь есть противоход социальных тенденций. Есть усталость от войны, унылое привыкание к ней. Адреналин тоже когда-то кончается, и это довольно печально. Приходит понимание того, что герой — не врожденное качество или пожизненный статус, а лишь достойное поведение применительно к обстоятельствам. 

А вот выдержка, хладнокровие, знания, опыт, принципиальность — этому нужно учиться и приобретать. 

Отдельной строкой следовало бы вспомнить пресловутое "не нужно выносить сор из избы", дескать, этим воспользуется враг. Наш враг, собственно говоря, и происшедший из этих самых изб, может хоть задохнуться в своем соре, что он с успехом и делает.

Мы — нация чистоплотная и хозяйственная. Постоянное выметание мелкого политического, военного и околовоенного сора — это нормальная гигиена помещения, уборка общего украинского дома. Снимание балаклав с одних талантливых командоров нужно вовсе не для того, чтобы их тут же многозначительно напяливали другие. Не менее талантливые. Война ничего никому не спишет.

Все равно отвечать придется каждому, хоть перед детьми, хоть перед Богом.

Поэтому пока улыбаемся и машем гранатами. Чтобы если что, то как в анекдоте — два раза не вставать. 

"Брат" уже не у ворот. Он во дворе. 

Пока еще — во дворе.

ZN.ua