И именно это объединение станет определяющим фактором ближневосточной политики.
В последние недели три северных провинции Ирака захватило "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ), вызвав панику в Багдаде и шок в Вашингтоне. Эти успехи ИГИЛ, давно контролирующего обширные области сопредельной Сирии, добавили беспокойства целому ряду стран, имеющих в регионе различные интересы вплоть до противоположных - Турции, Ирану, Израилю, России, Иордании. К тому же в первый день священного месяца Рамадана, 29 июля, движение провозгласило халифат - впервые после 1922 г., когда вследствие распада Османской империи институт военно-политического и религиозного единоначалия, основанный самим пророком Мухаммедом, прекратил существование. Возобновление этого проекта, очевидно, чревато мощной перетряской исламского мира. Тем более что провозглашенный халифом лидер ИГИЛ, шейх Абу Бакр аль-Курейши аль-Багдади, хоть и не состоит в родстве с пророком, но является его соплеменником.
Появление воинственной суннитской теократии на стыке пока еще светских, но ослабленных Сирии и Ирака - это очередная бомба не столь замедленного действия под всем регионом. США с Россией пытаются договориться о судьбе режима Башара Асада и качать мускулы Багдаду: Вашингтон перебросил в Ирак 600 военспецов, а Москва поставила очередную партию штурмовиков, ударных вертолетов и отрядила инструкторов. Иран - с молчаливого согласия Америки - ввел в Ирак два батальона спецназа. Но это, очевидно, лишь смягчение, а не разрешение проблемы.
Между тем при деятельном участии Израиля и Турции оформились контуры весьма радикального решения. 1 июля президент курдской автономии Ирака Масуд Барзани анонсировал проведение референдума о независимости. Идею сразу поддержал израильский премьер Беньямин Нетаньяху. Резоны Израиля очевидны: в Курдистане живет 25-тысячная еврейская диаспора, причем его веротерпимость, состояние осажденной крепости и светские принципы правления делают страны естественными союзниками. К слову, в 1963-1975 гг. Израиль предоставлял военных советников и оружие отрядам Мустафы Барзани - приятеля Моше Даяна, вождя курдского сопротивления и отца нынешнего президента.
В нынешних обстоятельствах Курдистан и Израиль превращаются в ограничительные барьеры для радикального ислама, сметающего и перекраивающего границы арабского мира. Еще один кордон - породившая его и местами все еще поддерживающая в соперничестве с Ираном саудовская монархия. Иран, разумеется, является следующим барьером. Однако при наличии пятимиллионного курдского населения, к тому же имеющего пусть и кратковременный, но опыт государственности в ХХ в., он отнюдь не обрадуется выделению из состава Ирака независимой курдской державы. То же, к слову, касается и Сирии, чем бы ни закончилась нынешняя гражданская война.
На первый взгляд, против должна быть и Турция. Но это не так. Объяснение "уж лучше курды, чем исламисты" в отношении Анкары верно лишь отчасти. Турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган взял курс на примирение с курдами задолго до провозглашения халифата. Ведь урегулирование курдского вопроса сулит ему блистательное продолжение политической карьеры, а Анкаре - успех политики неоосманизма при попутном решении ключевых вопросов экономики.
Накануне истечения третьего и последнего срока в должности премьера Эрдоган добился изменения конституции. Отныне баланс сил сдвигается от парламента в сторону президента, сам глава государства избирается прямым всенародным голосованием, а не законодательным собранием. Эрдоган будет баллотироваться на намеченных на 10 августа выборах. Гарантией победы для него как раз и станет мир с курдами. Еще в марте Абдулла Оджалан, находящийся в заключении лидер Курдской рабочей партии (по сути - повстанческой армии), выступил на миллионном митинге, призвав однопартийцев сложить оружие и прекратить 30-летнюю войну против турецкого государства. Поддержала мирный процесс и парламентская Курдская партия мира и демократии, которая взамен получила изменение утвержденной еще Ататюрком нормы "в Турции все - турки", а также серьезную программу децентрализации власти. Тем самым пока еще премьер не только нивелирует влияние радикалов и националистов, но и ослабляет сепаратистские настроения на юге страны: условием компромисса стал отказ турецких курдов от притязаний на независимость.
Страхуясь от неудачи во внутреннем диалоге, Анкара активно развивала сотрудничество и с иракским Курдистаном. Здесь есть два ключевых момента: выход на курдские движения Сирии, ориентирующиеся на Эрбиль, и - что важнее - экономическая интеграция. Доля турецких фирм на региональном рынке иностранных компаний составляет 60-70%. Однако главное - партнерство в области энергетики. В Турции традиционно высок дефицит энергоносителей, а в недрах северного Ирака содержится около 7% общемировых разведанных запасов нефти и более 60% иракских. К слову, курды защитили от ИГИЛ центр нефтедобычи Киркук, тем самым подтвердив свои права на регион, чью принадлежность оспаривает Багдад. А это - возможность экспортировать до миллиона баррелей в день.
Доступ к этим ресурсам позволит Турции снизить зависимость от российского газа и иранской нефти. Вопреки воле Багдада Эрбиль отдал Анкаре концессию на разведку нефтегазовых месторождений в северном Ираке взамен на помощь в строительстве инфраструктуры, обеспечивающей поставки нефти и газа в Турцию. Нефтепровод до Джейхана, кстати, уже заработал. Причем - важная деталь для понимания сути оси Анкара-Эрбиль-Иерусалим - первый танкер с курдской нефтью из Джейхана на днях пришел в израильский Ашкелон.
Турецко-курдская конфедерация, какую бы форму она ни приняла, в партнерстве с Израилем в обозримой перспективе станет определяющим фактором ближневосточной политики. Причем возможности внерегиональных игроков - США, ЕС, РФ и Китая - диктовать условия этому альянсу будут весьма ограничены. Напротив, ценность вершин этого треугольника будет увеличиваться. Для Украины в этом плане особенно важна Турция, чей растущий геополитический вес неминуемо станет очередной головной болью Москвы. Усиление юго-восточной оконечности Балто-Черноморской дуги может окончательно лишить Россию притязаний на статус регионального лидера. Так что Киеву пора переосмыслить понятие "многовекторность".