Золоті часи кримських татар з Могильовим

Если запрет крымскотатарскому лидеру Мустафе Джемилеву на въезд на территорию Крыма казался исключением, то после недопущения на полуостров председателя Меджлиса Рефата Чубарова подобная форма борьбы российских властей с крымскими татарами стала правилом. Кремль жестко и успешно давит на Меджлис, точнее на ту его часть, которая проявляет инакомыслие. Также российские спецслужбы берут на заметку консервативных мусульман, намекая на дальнейшее закручивание гаек среди религиозных крымских татар. Однако привычный репрессивный подход может выйти России боком. Если сжимать с обеих сторон, где-то да прорвется. Недовольные российской оккупацией крымские татары, которые не смогут найти утешения ни в религии, ни в цивилизованных методах национальной борьбы, могут однажды прийти к выводу, что действенны методы нецивилизованные.

Полгода назад, когда процессами в Крыму управлял экс-министр МВД Анатолий Могилев, сдавалось, что власти автономии и крымские татары достигли пика непонимания. Однако после аннексии Крыма оказалось, что этот пик был всего лишь пригорком.

Еспресо.TV сравнили взаимоотношения крымской власти и крымских татар по пяти ключевым пунктам – какими они были при Могилеве, и какими являются сейчас, при самопровозглашенном крымском премьере Сергее Аксенове.

Земля

Выделение земельных участков для крымских татар стало фантомной болью для крымской власти с 2006 года, когда на полуострове началась вторая волна полян протеста. Небольшую часть самозахватов за это время удалось узаконить. Однако сейчас никто из участников полян протеста не вспоминает о своих земельных требованиях: после прихода новой власти люди боятся потерять и то, что имеют. Одно из главных объяснений крымских татар, вставших в очередь за российским паспортом, страх того, что иначе оформленную по украинскому законодательству землю могут попросту забрать. В Крыму уже прогремел скандал, когда один из представителей крымской самообороны пытался угрозами заставить крымского татарина продать ему дом.

Возможность влиять на выделение земель было для Могилева козырной картой, и он использовал ее для вербовки сторонников среди крымских татар. Схема была проста: объединенные в организацию крымские татары оказывают всяческую поддержку премьеру автономии, позволяя Могилеву утверждать, что против него выступает не весь народ, а отдельно взятый Меджлис. Взамен Могилев выдает акты на землю лояльным самозахватчикам. В быту их так и прозвали – «могилевскими татарами».

Самозванное правительство Сергея Аксенова пока не торопится действовать методами предшественников. Наоборот Рустам Темиргалиев в бытность первым вице-премьером Крыма успел заявить: те самозахваты, землю под которыми власть решит выделить под объекты социальной инфраструктуры, участникам полян протеста придется освободить.

Что же касается программы обустройства депортированных, то правительство Могилева в прошлом году просило Кабмин выделить на нужды репатриантов 50 миллионов гривен, тогда как новые власти пообещали: в этом году из российского бюджета на нужды депортированных выделят сумму в четыре раза большую. Осталось лишь дождаться, когда прольется обещанный золотой дождь.

Культура и образование

В вопросах образования и культуры Крым могилевского периода не отличался ни особыми нововведениями, ни громкими скандалами. Единственным исключением стало издание двух книг по истории полуострова: «Истории крымских татар» Валерия Возгрина и «Книги памяти Восточного Крыма» авторства супругов Ширшовых. Авторов обеих книг обвиняли в одностороннем антитатарском освещении истории. В конце концов, крымское правительство решило инициировать написание новой книги по крымской истории, которая удовлетворила бы обе стороны.

Для России культура стала именно той сферой, через которую оказалось наиболее удобным показывать свое внимание к крымским татарам. Проявлялось это от небольших эпизодов вроде памятного концерта в Казани, посвященного 70-летию депортации крымских татар, до таких знаков как вручение российской кинопремии «Ника» художественному фильму «Хайтарма», повествующему о депортации 1944 года. Стоит отметить, что зачастую именно в культурной сфере россияне пытаются проложить мостик между татарами Крыма и Казани, подводя к мысли, что казанцы – братский народ, который может защитить крымцев в трудной ситуации. Хотя на самом деле «братскость» эта весьма эфемерна.

В то же время остается под вопросом, смогут ли в следующем учебном году полноценно функционировать школы с крымскотатарским языком обучения. Минобразования Крыма обещает, что российские учебные планы не мешают детям учиться на родном языке. Однако педагоги жалуются, что учиться на крымскотатарском школьники в лучшем случае смогут лишь до 9 класса – в России программы обучения в 9-х и 11-х классах составляются без учета языкового статуса школы.

Органы власти

За время руководства Совмином Анатолий Могилев следовал курсу выдавливания из власти крымских татар. В отдельных случаях посты получали крымцы, находящиеся на ножах с руководством Меджлиса, но это делалось больше для того, чтобы избежать обвинений в кадровых чистках по этническому признаку. И лишь изредка – чтоб нанести удар по единству Меджлиса.

Для России лакомые посты – это тот самый ресурс, с помощью которого она пытается расколоть крымских татар. Если во времена Могилева за всеми посягательствами на права крымцев стояли отдельные люди, хоть и принадлежавшие к одной партии, то сейчас  народ имеет дело с огромным бездушным механизмом, который, кажется, пришел всерьез и надолго. Отсюда и рост числа крымскотатарских политиков, присягнувших новой власти. В то же время россияне не погнушались и старыми лицами, пристроив и оппозиционных Меджлису маргиналов.

Испытание страхом и властью впервые стало для Меджлиса настолько тяжким, что он начал сыпаться. Первым серьезным сигналом стало решение делегатов Курултая отправить своих представителей в новую крымскую власть: тогда в правительство ушли бизнесмен Ленур Ислямов и член Меджлиса Заур Смирнов. Народный лидер Мустафа Джемилев на пресловутом заседании отсутствовал, и решение Курултая счел ошибочным. Ислямов недолго продержался на своем посту, а Смирнов остался, несмотря на то, что позже Меджлис решил отозвать своих выдвиженцев. Свой сигнал об уходе в свободное плавание подал бывший вице-премьер Азиз Абдуллаев, чье влияние в Меджлисе было достаточно велико.

Однако главным ударом стала перебежка Ремзи Ильясова, получившего пост вице-спикера Государственного совета Крыма и третье место в списках Единой России в Госсовет (важно отметить, что Меджлис призвал соотечественников не участвовать в крымских выборах, которые пройдут в сентябре). Если Рефат Чубаров на протяжении многих лет был правой рукой Мустафы Джемилева, то Ильясов долгие годы оставался его левой рукой. Однако после того как Джемилев уступил кресло председателя преемнику, политическая карьера Ильясова вступила в фазу затишья. Договоренности Ильясова были настолько серьезным имиджевым ударом, что крымскотатарские лидеры до последнего делали вид, что ничего не происходит.

Религия

Когда в прошлом году в Крыму подожгли две мечети, это не вызвало бурю возмущения в крымскотатарской среде. Происшедшее казалось разовой провокацией, причем многие искали ее следы в России. Сегодня вмешательство спецслужб в дела религиозных общин носит неприкрытый характер и  уже кажется государственной политикой.

Особенно любопытно проследить отношение к представителям нетрадиционного среди крымских татар ислама, количество которых на полуострове росло с каждым годом, в том числе благодаря поддержке со стороны украинских властей. Среди них наиболее многочисленными группами были враждовавшие между собой салафиты и члены организации «Хизб ут-Тахрир». Анатолий Могилев даже приблизил к себе организацию «Себат», костяк которой составляли приверженцы салафизма.

Хизб ут-Тахрир запрещена в России как террористическая организация. Неудивительно, что после аннексии Крыма первыми переселенцами с полуострова из числа крымских татар стали именно представители нетрадиционного ислама. Можно не сомневаться, что теперь пристальное внимание спецслужб к верующим будет усиливаться, и нетрадиционный ислам быстро уйдет в подполье.

День памяти 18 мая

В прошлом году Анатолий Могилев под предлогом командировки в Португалию не принял участие в траурных мероприятиях, посвященных 69-летней годовщине депортации крымских татар. Это было как минимум невежливо, поскольку традиционно главы крымского правительства всегда присутствовали на этом важном для коренного народа событии. Накануне крымскотатарского праздника Хыдырлез Совмин вообще решил в пику Меджлису назначить свой день и место проведения празднества, в результате чего Хыдырлез отмечали дважды.

И тогда казалось невероятным, что спустя всего год власти полуострова запретят крымским татарам вообще отмечать День памяти на центральной площади крымской столицы. Однако это произошло. В итоге люди поминали погибших в депортации на околице Симферополя. Позднее крымским татарам не разрешили провести в Симферополе День флага.

Одновременно  с этим крымский парламент принял в первом чтении законопроекты о социальной защите депортированных и о признании крымскотатарских праздников Ураза-байрам, Курбан-байрам и Хыдырлез выходными днями. А Владимир Путин подписал указ «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития», который в Меджлисе раскритиковали.

Проблема в том, что для крымских татар подобные действия не выглядят кнутом и пряником, как они наверняка представляются россиянам. Запрет на проведение Дня депортации вкупе с недопущением крымскотатарских лидеров на полуостров – это не кнут, а просто плевок в народ, после которого любые жесты доброй воли уже не имеют никакой силы.