Сегодня когда Российская Федерация начала учения для того, чтобы прекратить Антитеррористическую операцию на Востоке Украины, я вспомнил о том, как писал тексты, делал репортажи о том, как сама Россия боролась с терроризмом, рассказывал об этом своим российским зрителям, читателям и слушателям, рассказывал украинским зрителям, читателям и слушателям, старался сделать все возможное, чтобы украинский читатель, украинский зритель понял всю ту трагедию, с которой долгие годы жили россияне. Я сейчас даже не говорю о двух чеченских войнах, я думаю оценку того, что на самом деле происходило на Северном Кавказе рано или поздно дадут историки и международный трибунал, я говорю о том кошмаре, в котором все мы жили, и журналисты, работавшие в России, и граждане Российской Федерации, когда взрывали дома в Москве и в других городах России, когда захватили зрителей театрального центра на Дубровке, когда захватили детей в Беслане. Как все это было страшно, как у людей, которые даже не были в Москве, не были в Осетии, было вот такое чувство незащищенности, понимание, что террорист завтра может придти и за тобой.
Тогда у международного сообщества и у самих россиян было требование к российской власти, чтобы борьба с терроризмом шла так, чтобы не затрагивала интересы мирных граждан. Но я хотел бы напомнить, что ни президент Владимир Путин, ни руководители российских силовых структур практически не прислушались к этому требованию, у них была главная идея тогда - победить терроризм. И это стоило жизни огромного количества заложников в театральном центре на Дубровке, это стоило жизни многих детей в школе в Беслане. Мы все это хорошо помним, мы помним, что было сделано все возможное, чтобы не было никаких реальных посреднических усилий. Моя коллега Аня Политковская тогда пыталась вылетить в Осетию когда был захват школы в Беслане, ее туда не пустили, хотя она была одним из тех журналистов, одним из тех общественых деятелей, кто мог бы разговаривать даже с террористами, кто мог бы, возможно, спасти не одну детскую жизнь.
И вот сейчас, когда Украина фактически столкнулась с такой же террористической опасностью, Кремль пытается сделать все возможное, чтобы террористы себя комфортно чувствовали на нашей земле. Более того, он этих терористов засылает, поощряет, демонстрирует, что поддержит терроризм танками и войсками.
Я хотел бы, чтобы россияне об этом задумались, вот те россияне, которые еще помнят Беслан, еще помнят Дубровку, еще помнят свой страх, почему они хотят, чтобы украинцы жили в таком страхе, почему они хотят, чтобы детей захватывали в Славянске, почему они хотят, чтобы террористы ощущали себя безнаказанными?! Как им, вообще, не стыдно быть гражданами государства, поощряющего терроризм в соседней стране?! Что они думают о собственной власти? Правду ли она им говорила, когда утверждала, что борется с террористами или те террористы тоже были не такими далекими от политических интересов тех, кто с ними боролся?
Все эти вопросы нужно задавать сегодня, когда мирным гражданам Украины страшно, когда они чувствуют то, что чувствовали россияне, каждый день выходя на улицу и не зная, вернутся ли они домой, не окажутся ли в заложниках, не окажутся ли жителями тех домов, которые взрываются по ночам.
Но, в отличии от россиян, которые стали жертвами внутреннего конфликта в собственной стране, мы в Украине становимся жертвами соседнего государства и от этого страшно вдвойне.