Куди Zara відправляє речі перед продажем: Дгобі Ґгат

Простые смертные работают здесь с утра до вечера, стоя в растворе каустической соды. Текучка кадров невероятная: это адский труд. Щелочь разъедает кожу, повреждает суставы. Возможно, вы тоже можете стать бизнесменом, когда-то купите себе такой гхат и будете сдавать его в аренду. Если насобираете 8 тысяч долларов.

Что такое станция Махалакшми?

Гигантское окно на 25 этаже небоскреба на Камбала-хилл отвечает: мечеть Хаджи Али посреди Аравийского моря, небоскреб Мукеша Амбани на холме, храм богини процветания Лакшми. Говорят, что именно благодаря Лакшми миллиардер Мукеш Амбани и построил самый дорогой дом в мире – небоскреб за миллиард долларов, в котором он живет со своей семьей. Это район миллионеров. Как Рублевка.

И здесь Бомбей полностью ломает представления о том, каким должен быть престижный район мегалополиса. Ведь окно также говорит: Махалакшми - это и самый большой район трущоб Азии и прачечные Дхоби-гхаат.

Высунувшись из окна так далеко, как только возможно, осознаю, что Дхоби гхаат – город-прачечная в мире №1. Он раскинулся вдоль городского метро. Когда я подошел со стороны станции, на входе стояли растерянные туристки: французские и немецкие. Эти дамы сами толком не понимали, что хотят. Ведь в их системе координат Дхоби-гхат – не место работы сотен человек, а туристическое развлечение. А, значит, должен быть гид.

Для них и существует Самир, который за 200 рупий с человека обещает провести по гхатам. Он перегораживает дорогу и не пускает на территорию.

Фото: Тот самый Самир - демонстрирует одежду в стерилизационном цеху

Чтобы попасть в любое запретное место, требуется излучать спокойствие и уверенность. А еще лучше – рушить устоявшиеся шаблоны поведения, и, воспользовавшись растерянностью, быстро делать свое дело.

Здесь, в Бомбее, у меня выработалась защитная реакция. На каждый оклик “Sir!” я отвечаю “I’m lord!”. А на “Excuse me, Sir” говорю “You are excused!” (вы прощены!), благословляюще вытягивая ладонь – как Иисус.

Но такой номер вряд ли пройдет с человеком, который перегородил мне дорогу. Он не похож на простачка, и, к тому же, говорит на хорошем английском. На это я включаю третий вариант замешательства: белый человек, говорящий на хинди.

- Экскурсии платные!, говорит Самир.

- Послушай, друг, - начинаю нагло врать на хинди. Я здесь живу уже третий год и сам тебе о дхоби гхате расскажу столько, что можешь открывать блокнотик и конспектировать.

Это не удивило собеседника, а даже взбесило. Он вступает со мной в перепалку, дескать, это не место прогулок.

- А это не место платных экскурсий на рабочие места людей, которые тяжело работают, парирую я. – Ты хоть копейку им даешь с того, что обдираешь с людей?

Немки ошарашенно хлопают глазами и не понимают наш тарабарский диалект. Я нагло вхожу на территорию и заявляю, что даю 200 рупий, но Самир должен провести меня туда, где нога туристов не ступает и рассказать все, о чем я спрошу. Он соглашается.

- И еще. Фотографии включены в стоимость.

Гид молчит. Но, сразу сориентировавшись, объявляет, что вход по 200 рупий с человека. Немки покорно соглашаются. Но не был был он индийцем, если бы не решил нас обхитрить. Набирает чей-то номер и говорит «Брат, я тут белых веду, так что вы там подготовьтесь».

Ради справедливости нужно признать, что Самир был идеальным гидом. Одетый в дешевую клетчатую рубашку, которая незаслуженно придавала ему простаковатый вид, он повел нас по улицам Дхоби-гхата.

По лабиринтам разносятся звуки от ударов одежды по воде. Я очень рад, что обул не кроссовки, а вьетнамки и шорты: иду по идеально вымытому бетонному тротуару, прачки брызгают холодной водой. Это раствор каустической соды. Он выплескивается из ванных и стоит в лужах.

Вдоль проходов лежат кучи цветной одежды, которая рассортирована по неизвестному мне принципу.

«Очень странные трущобы», - подумалось мне. Идеально чистые. Более чистые, чем моя улица. Чем широкие проспекты и благополучные районы.

- Эти гхаты-ячейки построило британское правительство еще 150 лет назад, когда Индия была колонией. Сейчас бедные индийцы приезжают сюда на работу за 100 долларов в месяц. По 12 часов в сутки, не разгибая спины. Это труд не для женщин. Затем они возвращаются к семье, - говорит Самир, не останавливаясь, и тащит нас по лабиринту улиц, чтобы мы не успели засунуть свои носы не в свое дело. Я понимаю, что неспроста мы идем поспешно.

Какая она - Индия - я не знаю. Но о Бомбее могу сказать: он с первых дней учит концентрироваться на важном: визуальных отвлекающих факторов столько, что если вертеть головой по сторонам, останешься без денег, попадешь под машину на хаотичной дороге, и сам не поймешь, как у тебя в сумке оказались ненужные покупки на шумном базаре, где каждый норовит тебя окликнуть и втюхать свой товар.

Поэтому держу в уме телефонный звонок Самира, в котором он кого-то просил что-то припрятать от туристов. Его спешный шаг меня настораживает и я намеренно иду впереди всей группы и смотрю туда, от чего наше внимание отвлекают.

- «Самир, расскажи, что это»? - спрашиваю я, и нагло заворачиваю всю группу туда, где нас не готовы видеть.

- Так живут люди, которые здесь работают. Это трущобы.

Фото: так живут местные астарбайтеры

Здесь нет окон, дверей. Обычный шалаш. Честно говоря, я так и не понял, что они скрывают: подобные курятники есть в Крыму – по 15 долларов в сутки «в 5 минутах до моря». При этом умалчивают, на чем именно нужно лететь, чтобы вышло 5 минут. А здесь Аравийское море плещется прямо через дорогу – начинаясь за храмом Махалакшми.

Мы проходим дальше - вдоль бетонных ванн. У каждой из них есть хозяин, который сдает ячейки в аренду за 200 долларов в месяц. А простые смертные работают здесь с утра до вечера, стоя в растворе каустической соды. Текучка кадров невероятная: это адский труд. Щелочь разъедает кожу, повреждает суставы. Возможно, вы тоже можете стать бизнесменом, когда-то купите себе такой гхат и будете сдавать его в аренду. Если насобираете 8 тысяч долларов.

Фото: грубые ткани стирают просто отбивая о камень

Если все так плохо, то почему же город миллионеров здесь стирает?

Это мега-дешево. Это мега-быстро. Ни одна прачечная не справится с такими объемами. Если стиральная машина потянет 100 вещей в сутки, то здесь через руки одного прачки проходит до 100 предметов одежды в час!

Кроме того, Дхоби-гхаат стирает вещи из больниц, отелей, с железной дороги. Всего до 100 тысяч предметов белья в сутки! Это огромный город-прачечная.

Что самое удивительное, одежду никогда не путают! Когда курьер приходит за одеждой, на воротнике он ставит метку с именем хозяина, затем это все стирается в отдельных ячейках - чтобы не смешивать. При таком количестве заказов очень редко происходят сбои. И этой системе учета мог бы позавидовать сам DHL.

Одежду также обрабатывают по-разному. Грубую - как полотенца, простыни - бьют о камень. Деликатную – стирают вручную, в щадящем режиме.

Но есть и совершенно новая одежда, которая еще не попала в бутики. Как раз прямо сейчас мы стоим у гхата, где в куче лежат изделия с фабрики, которая только что пошила рубашки Zara, Mango, H&M и джинсы Pepe Jeans.

Как шьется одежда - отдельная история. Она падает на пол, пыльная, у нее нет товарного вида. И если это белые рубашки, то все обязательно нужно ополоснуть в гхатах и просушить, перед тем, как отправить в бутики по всей Европе. На столах у прачек стоят бутылочки с пятновыводителями - они тщательно осматривают каждое изделие, обрабатывая дефекты, где требуется.

Фото: те самые белые рубашки Zara, которые были запылены во время пошива. Прачка перепроверяет каждую из них, и, если требуется, удаляет пятна. На столе - тюбики с пятновыводителем.

Далее мы направляемся в стерилизационные ангары. Это настоящие подземные катакомбы секретных служб. Кирпичные закопченные стены, большие бочки, под которым тлеет уголь.

Фото: стерилизационный цех, где вываривается постельное белье из больниц и недорогих гостиниц

Сюда отдают простыни из больниц, а особенно инфекционных отделений. «Стиральная машина не может простерилизовать постельное белье. Если машина при 90 градусах стирает около часа, то в наших бочках на углях это томится 8 часов. Это гарантирует полную стерильность.» - говорит местный прачка.

Фото: Бочки, в которых, собственно, и происходит магия

Индия производит изделия для Chanel, Zara, H&M, Boss - все в 4 раза дешевле, чем у нас. И уж точно, дешевле, чем в Европе. Казалось бы, сэконд-хэнд никому не интересен. Но сари, сваленные в кучу, прямо в стерилизационном ангаре, доказывают обратное.

Фото: Сари, которые пойдут на восстановление и сэконд-хэнд

Местные хозяйки портят их куркумой, маслом, специями и красителями. Часто вещи "попадают под раздачу" на вечеринках. Однако, их не принято выбрасывать, особенно брендовые вещи. И, особенно те, которые одевались всего однажды, но были испорчены.

Фото: Последний штрих - глажка одежды. При этом применяются старинные утюги на угле. 

Дхоби гхаат это подберет, восстановит, простерилизует, прогладит и отправит в секонд-хэнды по низким ценам. Без тошнотворного запаха химиката. Все будет выглядеть, как новое.

Фото: Выгляженая одежда, которую готовы отдать заказчику

Мы незаметно вернулись к воротам.

Хотя мое знакомство с Самиром началось со скандала и выяснения кто больше живет в Бомбее, он оказался весьма грамотным гидом. Поэтому, уходя, я оставил ему коробку сладостей из храма Махалакшми – чтобы он поделился ими с пральщиками. Вдруг Богиня процветания Лакшми благословит этих людей и им не придется больше зарабатывать на жизнь таким тяжелым трудом.

Фото: Тяжелым трудом занимаются люди самого почтенного возраста