30 мая 1960 года ушел из жизни поэт Борис Леонидович Пастернак.
"Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука -
Натянутая тетива
Тугого лука".
Борис Леонидович Пастернак. 1956 год.
С 1946 по 1950 годы Пастернак ежегодно выдвигался на соискание Нобелевской премии по литературе. В 1958 году его кандидатура была предложена Альбером Камю, и 23 октября Борис Пастернак стал вторым писателем из России (после Ивана Бунина), удостоенным этой награды.
Но присуждение премии лишь усилило негативное отношение к поэту на Родине. Началась его беспощадная травля.
"Пастернак получил "тридцать серебреников", для чего использована Нобелевская премия. Он награждён за то, что согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды…
Бесславный конец ждёт воскресшего Иуду, доктора Живаго, и его автора, уделом которого будет народное презрение" - "Литературная газета" 25 октября 1958 года.
"Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка" - заголовок статьи публициста Давида Заславского в газете «Правда».
"…некий злак, который звался Пастернак" - из басни Сергея Михалкова.
29 октября 1958 на Пленуме ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный, в то время — первый секретарь ЦК комсомола, заявил: "…как говорится в русской пословице, и в хорошем стаде заводится паршивая овца. Такую паршивую овцу мы имеем в нашем социалистическом обществе в лице Пастернака, который выступил со своим клеветническим так называемым „произведением“. (…) если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья не сделает того, что он сделал. (…) А почему бы этому внутреннему эмигранту не изведать воздуха капиталистического, по которому он так соскучился, о котором он в своем произведении высказался. Я уверен, что наша общественность приветствовала бы это".
Травля поэта получила в народных воспоминаниях название: "Не читал, но осуждаю!". Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, заводах, чиновных организациях, творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием покарать опального поэта.
Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку "За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа", усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом "Доктор Живаго", "антисоветская сущность" которого постоянно выявлялась в то время агитаторами, литературными критиками, лекторами общества "Знание" и т. д. В результате массовой кампании давления Пастернак отказался от Нобелевской премии. В телеграмме, посланной в адрес Шведской академии, Пастернак писал: "В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ".
Джавахарлал Неру и Альбер Камю взяли на себя ходатайство за нового нобелевского лауреата Пастернака перед Никитой Хрущевым, но всё оказалось тщетно. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в своём письме на имя Хрущёва написал: "Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой".
Из-за опубликованного на Западе стихотворения "Нобелевская премия" Пастернак в феврале 1959 года был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко, где ему угрожали обвинением по статье 64 "Измена Родине", однако, все же, никаких последствий, это событие для поэта не имело, возможно, потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Летом 1959 года Пастернак начинает работу над оставшейся незавершённой пьесой «Слепая красавица», но обнаруженный вскоре рак лёгких в последние месяцы жизни приковывает его к постели.
Дмитрий Быков, написавший художественную биографию Пастернака, считает, что болезнь развилась на нервной почве во время травли, и возлагает на власти ответственность за смерть Бориса Леонидовича.
По воспоминаниям сына поэта, 1 мая 1960 года больной Пастернак, в предчувствии близкой смерти, попросил свою знакомую «...вместе с ним пройти через таинство исповеди и стал читать наизусть все причастные молитвы с закрытыми глазами и преобразившимся, светлым лицом… Эту исповедь она потом сообщила священнику, своему духовнику, и он дал разрешительную молитву… Пастернак умер от рака лёгкого 30 мая 1960 года в Переделкине.
Вот единственное, появившееся в газетах, вернее, в одной - "Литературной газете", - сообщение о смерти Бориса Пастернака:
"...правление Литературного Фонда СССР извещает о смерти писателя, члена Литфонда, Бориса Леонидовича Пастернака, последовавшей 30 мая сего года, на 71 году жизни, после тяжелой и продолжительной болезни, и выражает соболезнование семье покойного»
Сотни людей (среди них Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский) пришли 2 июня 1960 года на его похороны, несмотря на опалу поэта. Александр Галич посвятил его смерти одну из своих песен:
"Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели...
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге.
И с ума не сходил в Сучане!
Даже киевские "письмэнники"
На поминки его поспели!..
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И не то, чтобы с чем-то за сорок,
Ровно семьдесят - возраст смертный,
И не просто какой-то пасынок,
Член Литфонда - усопший сметный!
Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!
"Мело, мело, по всей земле, во все пределы,
Свеча горела на столе, свеча горела..."
Нет, никая не свеча,
Горела люстра!
Очки на морде палача
Сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал -
Мели, Емеля!
Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,
Не к "высшей мере"!
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу,
Голосованьем!
И кто-то, спьяну вопрошал:
"За что? Кого там?"
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...
Мы не забудем этот смех,
И эту скуку!
Мы поименно вспомним всех,
Кто поднял руку!
"Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку..."
Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародеры,
И несут почетный...
Ка-ра-ул!"
- Зинаиде Николаевне Пастернак, которая умерла в 1966 году от той же болезни, что и муж, советская власть отказалась предоставить полагающуюся пенсию, несмотря на ходатайства многих известных писателей.
- Последняя любовь Пастернака Ольга Ивинская после смерти поэта по надуманному обвинению провела в заключении ещё 4 года вплоть до 1964 года.
- В октябре 1984 по решению суда дача Пастернака в Переделкине была отобрана у родственников писателя и передана в государственную собственность.
- Вступительная статья к тому стихов Пастернака в Большой серии "Библиотеки поэта" (1965) стала последней легальной публикацией в СССР Андрея Синявского. Через два с половиной месяца после подписания книги в печать, 4 сентября 1965 года, он был арестован, и в выпущенном в конце года каталоге серии имя автора вступительной статьи уже не упоминается.
- В СССР до 1989 в школьной программе по литературе о творчестве Пастернака и вообще о его существовании не было никаких упоминаний.
Господи! Как ужасно недавно все это было!!!
Массовый советский телезрительвпервые познакомился со стихами Пастернака в 1976 в фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» Стихотворение «Никого не будет в доме» (написано в 1931 году), преобразившееся в городской романс, за кадром проникновенно исполнено под гитару Сергеем Никитиным и сразу стало широко известным. Позднее Эльдар Рязанов включил отрывок из другого стихотворения Пастернака в фильм «Служебный роман», правда, в несколько, фарсовом эпизоде — «Любить иных — тяжёлый крест...» (написано в 1931 году). В 1970-х, 1980-х для цитирования Пастернака в популярном кино от режиссёра требовалась известная смелость.
- Самой известной в мире экранизацией романа "Доктор Живаго" остаётся голливудский фильм 1965 года режиссера Дэвида Лина, получивший 5 премий «Оскар».
«Поэты, побочные дети России!
Вас с чёрного хода всегда выносили.
На кладбище старом с косыми крестами
крестились неграмотные крестьяне.
Теснились родные жалкою горсткой
в Тарханах, как в тридцать седьмом в Святогорском.
А я – посторонний, заплаканный юнкер,
у края могилы застывший по струнке.
Я плачу, я слёз не стыжусь и не прячу,
хотя от стыда за страну свою плачу.
Какое нам дело, что скажут потомки?
Поэзию в землю зарыли подонки.
Мы славу свою уступаем задаром:
как видно, она не по нашим амбарам.
Как видно, у нас её край непочатый –
поэзии истинной – хоть не печатай!
Лишь сосны с поэзией честно поступят:
корнями схватив, никому не уступят».
«Памяти Пастернака» Герман Плисецкий (4 июня 1960 года)
Долгие годы Борис Леонидович Пастернак жил под постоянной угрозой ареста (как своего, так и членов своей семьи), но решиться на этот шаг власти, все же, не осмелились (слишком уж явным и активным было заступничество со стороны мировой общественности), ограничиваясь постоянными угрозами в адрес "изменника Родины". Но, угроза была настолько явной, что на одном из самых известных шаржей знаменитого карикатуриста Билла Молдина, Пастернак изображен таки на лесоповале, где говорит товарищу по несчастью: "Я получил Нобелевскую премию по литературе, а ты здесь за что?" (I won the Nobel Prize for literature. What was your crime?) Именно за этот рисунок Молдин получил свою вторую Пулитцеровскую премию.
