Со стороны может показаться странным, что спустя десятилетия после “бархатной революции” в Чехословакии тысячи людей выходят на улицы, чтобы защитить память о Вацлаве Гавеле и независимый внешнеполитический курс страны. Может показаться странным, что оба преемника Гавела в Пражском граде – бывший президент Вацлав Клаус и нынешний Милош Земан пытаются поставить под сомнение память о человеке, ставшим символом чешского сопротивления оккупации. И главное, что объединяет Клауса и Земана – Гавел был романтник, утопист…
Еще бы! Гавел был романтик – никем иным в условиях советской оккупации Чехословакии было быть совершенно невозможно. Только романтик мог верить, что эта оккупация скоро завершится. Только утопист мог считать, что оккупации и коммунистическому произволу нужно сопротивляться. Прагматики просто делали карьеры в условиях оккупации и произвола – что не помешало им после победы “бархатной революции” и краха коммунизма оказаться на вершинах власти и политического успеха. Клаус был скромным сотрудником государственного банка и Академии наук, он до сих пор гордится, что не стал коммунистом. Земан и этим гордиться не может, так как был коммунистом и покинул партию после оккупации страны, превратившись в скромного исследователя – еще более скромного, чем Клаус.
Если бы не такие, как Гавел, такие как Клаус и Земан так и умерли бы скромными клерками. Но признать это – значит согласиться с отсутствием мужества именно тогда, когда страна нуждалась в поступке, а не исследовании. И вместо того, чтобы признать заслуги тех, кто на этот поступок отважился, наследники Гавела пытаются доказать его незначительность и недальновидность.
На самом деле именно это – а вовсе не поведение Клауса и Земана в годы оккупации – и есть настоящий коллаборционизм.