Сегодня утром женщина с полными ведрами перешла Никите Кузьмичу дорогу, и, приняв это за хороший знак, он отложил метлу, достал из тайника заветную купюру и припустил сюда.
Наконец, дверца обменника бесшумно открылась, и на пороге возник парень с запачканной мелом рукой. Он кивнул Никите Кузьмичу как старому знакомому и впервые за все время улыбнулся.
—Мы становимся богаче, - высоким голосом сказал парень и пририсовал к столбцу с рублями нолик.
Никита Кузьмич зажмурился, не веря своему счастью. Наверняка, это шутка, и перед ноликом окажется запятая. Но вот парень скрылся в своем киоске, а запятой на грифельной доске не было.
Никита Кузьмич подошел к обменнику и успел лишь раз стукнуть по окошку, как оно распахнулось.
— Я хочу продать доллары, - заявил он.
— Конечно! Сколько у вас? Десять? Двадцать? – парень вытащил на прилавок счеты и громко щелкнул костяшками.
Никита Кузьмич достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо купюру и развернул ее перед парнем. Тот засиял как губернаторский зад после приема посетителей.
— Но у меня важное условие, - продолжил Никита Кузьмич. – Я хотел бы получить всю сумму десятирублевыми монетами. Это возможно?
Парень прижался лицом к стеклу, высматривая снаружи подозрительных прохожих.
— Сделаем. Приходите в полдень, - полушепотом ответил он, словно они занимались чем-то незаконным.
***
В два часа пополудни Никита Кузьмич держал ответ перед старостой своей улицы. Справа от Никиты Кузьмича переминалась с ноги на ногу рябая девица 30-ти лет. Слева теребил кепку в руке его сосед, худой паренек с ухоженными руками. Уличный староста, о должности которого можно было догадаться по одному лишь лисьему выражению лица, сидел на корточках перед массивными равноплечими весами и поправлял гору монет на одной из чаш.
— Итак, правильно ли я всё понял, Никита Кузьмич? - убедившись в надежности конструкции, староста поднялся. – В прошлом году ваш сосед обещал взять в жены вашу дочь, если вы обеспечите ее денежным приданым равным ее весу?
— Правильно.
— Вы подтверждаете истинность этого обещания, или нам следует искать свидетелей? – этот вопрос старосты адресовался соседу.
— Подтверждаю, - ответил тот. – Но вы знаете, сколько стоил тогда баррель нефти…
— Договор есть договор, - перебил парня Никита Кузьмич. – Или вы не признаете постановление правительства о духовных скрепах?
Сосед протестующе замахал руками.
— А может, - Никита Кузьмич зловеще понизил голос, - ваше стремление остаться холостым связано с намерением нарушить статью уголовного кодекса о мужеложстве?
От ужаса сосед попятился назад.
— Полноте стращать, Никита Кузьмич, - вмешался наслаждающийся этой сценой староста. – Слово есть слово. Будем взвешивать. Барышня, снимайте туфли.
Рябая девица разулась и аккуратно ступила на пустую чашу весов. Чаша не шелохнулась. Никита Кузьмич удовлетворенно крякнул.
— Совет старост в моем лице удостоверяет, что вес приданого заметно выше необходимого, - заключил староста.
Окрыленный Никита Кузьмич подставил дочери локоть, помогая обуться.
Но сосед взял себя руки.
— Я хочу заплатить добровольный налог на справедливое правосудие, - заявил он и полез в карман. – Согласно закону, я ведь могу это сделать до того, как совет старост вынесет окончательное решение?
Староста кивнул.
— Я бы хотел поступить аналогичным образом, - Никита Кузьмич повернулся к дочери. – Возвращайся на весы. Мы уберем лишние монеты, и заплатим из них налог.
Никита Кузьмич еще помогал дочери с застежками на туфлях, когда набатом прозвенел голос старосты.
— Совет старост удостоверяет, что вес приданого заметно выше необходимого. Тем самым нарушается положение договора, согласно которому вес приданого должен точно соответствовать весу невесты. Совет старост считает это достаточной причиной для расторжения договора.
Изумленный Никита Кузьмич вскочил на ноги.
Его сосед держал в руках один доллар.