Вчера смотрел по телевизору трансляцию экстренного заседания Совбеза ООН по случаю Мариупольской трагедии. Хотя я и не ждал особых прорывов в процессе консолидации мирового сообщества против российской агрессии, впечатление оказалось еще более неприятным, чем ожидалось. Скучная тягомотина, где все доклады написаны как под копирку и где нет практически никаких различий между выступлениями представителей Чада и Франции, Великобритании и Нигерии, США и Венесуэлы. Небольшие расхождения касаются лишь акцентуации роли России в происходящих процессах. А так – полнейшее единодушие. Все поют, как в хоре и, на первый взгляд, это хорошо. Вопрос только в том, что поется и кто хормейстер этого слаженного песнопения.
Чтобы разъяснить, что я имею в виду, напомню сущность основного мэсседжа этих выступлений. А состоит он в следующем: а) террористы вновь нарушили минские соглашения, б) мы призываем Россию прекратить поддерживать террористов, в) «военного решения» проблемы не существует, мы требуем прекратить насилие и вернуться к «политическому урегулированию» и дипломатическому формату решения кризиса, г) данное решение состоит в соблюдении минских договореностей.
Вот, собственно, весь «джентльменский набор» тезисов выступлений участников заседания. Непонятна только причина его «экстренности», ведь если исключить слово «Мариуполь», то те же самые речи и ту же лексику можно было услышать во всех предыдущих заседаниях Совбеза по Украине (а их было более 25!). Однако проблема не в том, что все выступления содержат указанный набор повторяющихся «решительных осуждений», которые не имеют серьезных юридических и организационных последствий. Эта проблема состоит в том, что представители государств всего мира (!!!) транслируют мэсседж, изобретенный в Кремле. Суть его «проста как мычание» – кризис на Донбассе имеет внутриукраинское проихождение, этот кризис уже переророс в гражданскую войну, боевики на Донбассе – ополченцы, повстанцы, в лучшем случае сепаратисты, но не российские войска, которые вторглись в Украину.
Вот суть тех предпосылок, которые организуют мышление и политический дискурс не только российской пропаганды, но и западных политиков. Не надо обольщаться фактом критики России со стороны этих политиков. Они критикуют лишь чрезмерное присутствие россиян в регионе и помощь России боевикам. Они обвиняют Россию не в агрессии, а в том, что она не выполняет договоренности и не использует своего влияния на них. (Отсюда санкции, которые обещают снять, сразу же после начала выполнения минских договореностей). Но они не подвергают сомнению саму схему интерпретации событий, разработанную в Кремле, как не подвергают ревизии пресловутые «минские соглашения». Если бы был жив Кант, то он назвал бы эту схему и эти соглашения «трансцендентальным а-приори», выбраться из препосылок которого сознание не в состоянии и потому вынуждено блуждать по лабиринту логических нестыковок и концептуальной бессмыслицы.
Это я и называю «помутением Разума» (возможно даже симулированным, но суть от этого не меняется). И сейчас объясню почему, но перед этим не могу не отметить, что Путин напоминает знаменитого Крысолова из Гаммельна, который заставляет даже своих врагов петь под свою дуду. Поэтому он и есть тот самый хормейстер того самого хора, который можно было послушать вчера вечером на заседании Совбеза ООН.
А теперь по существу. Зададимся вопросом: «Почему Запад (и все мировое сообщество) твердит о том, что кризис на Донбассе не имеет военного решения? Только потому, что он боится России»? Не только. Ведь России там как бы и нет, и хотя все понимают, что это вранье, но все делают вид, что это так. Но помимо этого понимания, политики считают, что раз украинцы воюют с украинцами (а ведь именно эту лапшу постоянно вешают им на уши Чуркин с Лавровым), то логичным выглядит возможность «договориться» друг с другом, пойти друг другу навстречу и т.д. (Это и называется «политическим решением» кризиса. Само словечко «кризис» указывает на чисто внутренний характер проблемы, и все мировое сообщество упорно продолжает его употреблять).
А что, значит, пойти навстречу? В нескольких докладах промелькнули намеки на то, что необходимо «учесть требования», «учесть специфику регионов». А для учета этих требований необходимо менять Конституцию, о чем Чуркин уже прямо говорил как об одной из договореностей в Минске. Разумеется, речь шла об автономии регионов в виде пресловутой «федерализации». И скорее всего, в кулуарных договоренностях этот пункт действительно присутствовал. Однако Порошенко не мог озвучить этот пункт для украинцев (иначе это означало бы его политическую смерть), потому и появились в публичном пространстве такие воляпюки как «децентрализация», «особый статус» и прочие эвфемизмы легитимизации ДНР/ЛНР.
А раз так, раз Запад принимает эти предпосылки, то он осуждает лишь средства (например, насилие, теракты), но не конечные цели боевиков (добиться учета своих политических прав и требований). Поэтому западные политики предпочитают не называть боевиков «террористами», а употребляют этот термин лиш к исполнителям конкретных преступных действий (Волноваха, Донецк, Мариуполь). Они не называют их и «сепаратистами», потому что лидеры Новороссии не хотят отделяться, но, напротив, хотят остаться в составе Украины. Отсюда становится понятным то сопротивление, которое вызывает требование признать ДНР/ЛНР «террористическими организациями». Ведь с террористами нельзя садиться за стол переговоров, нельзя выслушивать и учитывать их «требования», нельзя заботиться об их правах. Их можно только уничтожать, а, как мы помним, этого делать нельзя (ведь «военного решения» кризиса не существует!). В результате становится непонятным, как их вообще называть, и кто они такие. Получается замкнутый круг в виде неразрешимой дилеммы «Договориться нельзя уничтожить».
Поэтому западные политики не могут одновременно требовать выполнения минских договоренностей и признавать ДНР/ЛНР «террористическими организациями». Иначе они попадают в юридическую коллизию, из которой рационального выхода просто нет. Необходимо менять полностью предпосылки интерпретации, а это также сложно сделать. Слишком велика инерция «языковой ловушки», в которую так виртуозно затянул всех господин Путин. Да и желания особого нет, так, как есть, намного удобнее.
Есть еще одна коллизия. Не настолько очевидная, но она есть. Дело в том, что признание всем мировым сообществом политической субъектности боевиков означает подспудное признание факта утраты Украиной суверенитета над частью своей территории. А, как известно, принцип суверенитета является одним из самих фундаментальних в Уставе ООН. Поэтому вольно или невольно помогая расколу Украины, зафиксированном в минских договореностях, институт ООН разрушает украинский суверенитет, разрушая при этом также свою собственную основу, демонстрируя свою неээфективность и недееспособность. Он также уничтожает рациональные предпосылки своего существования, погружаясь в логическую и юридическую несуразицу. Постепенно Совбез ООН превращается в Клуб Говорунов, упражнения которых можно было наблюдать вчера на экране телевизора, но которые ни на что по-настоящему не влияют.
В заключение хочу отметить, что огромную помощь в организации всеобщего «помутнения разума» Путину оказал Порошенко, когда согласился на минский формат договоренностей. Этим он связал себе руки (даже не сталько себе, сколько Украине) для организации эффективного Сопротивления агрессии и своим согласием закрепи мэсседжи российской пропаганды, утопил нашу украинскую позицию в мутной клейковине ее бессодержательных словосочетаний. Теперь выйти из этого тотально организованного пропагандистского бреда, когда украинскую власть за руки держат не только угроза российского вторжения, не только собственный страх и бессилие, но также Чад и Нигерия, США и Франция, Германия и Бурунди, будет очень сложно.