Гітлер та латентний расизм Путіна

Еспресо.TV продовжує статтею газети "День" публікацію серії матеріалів на теми - у чому Путін та путінська Росія подібні до Гітлера та Третього Рейху, чим путінізм може бути гірше нацизма, і в чому Володимир Володимирович ніколи не перевершить Адольфа Алоізовича. 

ИМПЕРИЯ ОБИЖЕННЫХ

Ностальгия по утраченной империи, попытка ее воссоздать в новой форме, с помощью агрессии и насилия, пронизывает фашизм ХХ и ХХІ века. Путинский «Евразийский союз» вдохновлен подобной агрессивной ностальгией: желанием возврата и к Советскому Союзу, и к Российской Империи. Третья попытка «загрузки» русской империи. Третье российское царство, третий русский рейх.

Фашизм всегда был комплексом раненной империи. Империализмом обиженных.

Главное в фашизме – понятие могущества. Цель государства – не благосостояние его граждан, а мировое господство. Ради этого могущества могут приноситься жертвы. Как свои, так и чужие.

У Фридриха Ницше гитлеровцы украли понятие Wille zur Macht, «воля к власти», «желание власти», проинтерпретировав его по-своему, как стремление к мировому могуществу. Macht происходит от moegen, мочь, быть способным; русское слово «могущество» происходит от того же глагола. Власть имеет тот, кто может, кто бросает вызов, кто рискует и кто приносит жертвы. Прочтите идеологов современного русского евразийства, и вы увидите, что «могущество» является их главным словом.

ЦИВИЛИЗАЦИИ ВМЕСТО РАС

Путинизм похож на гитлеризм, но есть важные отличия.

Путин, как и Гитлер, пытается поднять «национальную идею» на глобальный уровень. Наций много, их битвы локальны, а нужен планетарный масштаб. Как создать впечатление, что твой маленький пещерный национализм, что твоя маленькая персональная паранойя, что твой комплекс обиженного ребенка на самом деле является борьбой за судьбы Человечества?

Все очень просто: нужно повысить ставки. Нужно просто придумать огромные коллективные организмы. – И тогда твоя маленькая битва станет битвой гигантов в масштабе всей планеты.

Для Гитлера этими гигантами стали расы. Немецкая нация вдруг стала арийской расой. Маленький Фриц стал Зигфридом. Наций много, рас – мало. Главных – две. Битва с одной из них является битвой планетарного масштаба.

Для Путина этими гигантами стали цивилизации. Российский народ вдруг стал русской (евразийской) цивилизацией. «Русский», мол, - это не нация, это цивилизация. Причем главная цивилизация, способная противостоять «западной».

Путинские идеологи внимательно прочитали Хантингтона, его мысль о том, что в ХХІ веке главный конфликт будет происходить не между нациями или идеологиями, а между цивилизациями – и приняли этот тезис всерьез, восприняли его как призыв к действию.

Поэтому хотя латентный расизм присутствует у путинистов, он вовсе не является основным элементом их мировоззрения. Их ксенофобия – не расизм, не антисемитизм, а «цивилизацизм». Врагом для них является не другая раса, а другая цивилизация.

По своим возможным последствиям эта мысль еще более страшная, чем расизм. Гитлеровский расизм начинался с мысли, что евреев нужно просто куда-то переселить. Ужас и трагедия массовых убийств и газовых камер начался позже, во время войны, после Endloesung – «окончательного решения еврейского вопроса». Путинский же «цивилизацизм» начинается с пресловутого желания превратить всю западную цивилизацию – всю без остатка, всю целиком - в «радиоактивный пепел».

РОССИЙСКИЙ LEBENSRAUM

Фашизм и нацизм - это динамические идеологии. Они возникают тогда, когда мир приходит в движение. Когда распадаются предыдущие формы и коллективные организмы.

Мышление Гитлера рождалось в текучей реальности первых десятилетий ХХ века. В мире, считал Гитлер, нет четких границ: он подвижен, текуч, как вода. Борьба за мировое господство является не борьбой государств с четко очерченными границами – а борьбой огромных подвижных образований, меняющих свою форму и размеры. Это борьба рас - огромных коллективных животных. Понятие расы – это попытка применить биологию к геополитике. Это рождение биологической геополитики.

Раса, считал Гитлер, не может быть ограничена определенной территорией. Она, подобно хищнику, всегда находится в поиске. Она ищет новых территорий, новой пищи. Она вынюхивает свое «жизненное пространство». «Жизненное пространство», Lebensraum – одно из ключевых понятий гитлеризма. Это территория, которая должна быть захвачена расой для своего выживания, укрепления и, наконец, господства.

Что такое Lebensraum для Гитлера? – Это центрально-восточная Европа. Австрия, Чехословакия, Польша, и наконец - Украина. Страна черноземов, способная накормить. Гитлер входил в мировую политику в эпоху стремительного роста населения. Раса требовала пищи, пища находилась на украинских черноземах. Гитлер шел на восток, чтобы уничтожить «иудео-большевизм» - но и чтобы накормить «арийцев».

В этом подвижном мире арийцы должны были быть быстрее и проворнее, чем другие. Фашистско-нацистское мышление построено на логике дарвиновской борьбы за выживание: задача состоит не в том, чтобы защитить свои границы, а в том, чтобы расширить свои границы. Если раса – это организм, большое коллективное животное – значит, она должна расти, увеличиваться в размерах, осваивать новые земли. Рост – это ее жизнь, остановка роста – это начало упадка. Гитлер считал, что как только прекратится рост расы, она начнет умирать. Что как только арийцы перестанут завоевывать новые территории, они умрут.

Остановка означает смерть. Агрессия означает жизнь. Так мыслил Гитлер.

Так мыслит русское евразийство сегодня. Так мыслят люди подобно Александру Дугину, главному неофашистскому идеологу неоевразийцев, которые предлагают идеологическую основу путинскому «Евразийскому Союзу».

Россия-Евразия для них – это подвижный организм. Непонятно, где она начинается, где заканчивается.  А если у нее нет четких границ, нет и предела ее расширению. Она – беспредельна, она – «беспредел».

Для современных евразийцев чеченские войны конца 1990-х были точкой, остановившей распад «евразийского» организма. В 2000-х этот организм зализывал раны. С 2008-го он начал атаковать. Сначала – Грузию, потом – Украину.

Зачем атаковать? – Как это ни странно, чтобы защищаться. Логика борьбы за выживание присуща евразийцам не менее, чем фашистам и нацистам. Они часто говорят о том, что оккупация Украины на самом деле является борьбой за «суверенитет России». Мол, «либо мы, либо они». Либо ты атакуешь, либо тебя атакуют. Либо ты убьешь, либо тебя убьют. Атака – это сохранение себя, считают евразийцы. Если остановишь экспансию – потеряешь то, что есть.

«Отдадим Новороссию, потеряем Крым, затем Россию, затем власть; а введем войска [в юго-восточную Украину], удержим Крым, укрепим Россию и власть», - говорит Дугин. Оккупация Донбасса и юга Украины описывается в терминах выживания. Если не завоюем, - не выживем. Поэтому на Крыме они не остановятся. На юго-востоке Украины – тоже.

Как я уже сказал, в мышлении евразийского фашизма место «расы» занимает «цивилизация». «Цивилизация», как и раса, не существует в определенных территориальных границах, ее жизнь – это расширение, экспансия, захват новых земель; вне этого расширения она чахнет и умирает. Как и гитлеровская Германия, путинская Россия фанатично ищет «жизненного пространства», Lebensraum. Ее стремление – расширить пространство борьбы. Она умрет, если не будет захватывать, вторгаться, оккупировать, инкорпорировать и насиловать. Атака и вторжение – это ее суть, это ее главная фантазия.

СИМВОЛИКА НОВОРОССИИ

Фашизм стремится к прошлому – и одновременно к будущему. Он апеллирует и к традиции, и к «новой жизни». Шизофренически разрываясь, он бежит в прошлое и пытается выпрыгнуть из него. Итальянский фашизм и немецкий нацизм были ультрасовременной архаикой и консервативной революцией. Путинское евразийство пронизано той же двойственностью.

Путин хочет построить «новую Россию», которая на самом деле будет откатом к старому. Будущее он видит лишь как возвращение к прошлому. В этом его замкнутый круг. Захват юго-востока Украины важен с точки зрения чисто риторической: как захват «Новороссии», с которого родится «новая Россия». Он достает из подвала все старое и дряхлое, называя это новым и обновляющим. То же самое делал Муссолини.  То же самое делал Гитлер.

Но новое никогда не приходит как возврат к прошлому. Прошлое остается памятью, а не вечным возвращением. Попытки вернуть прошлое в «консервативной революции» всегда обречены на провал. Жаль, что Путин этого не знает. Но ведь скоро узнает. Очень скоро.

Газета "День".

Володимир Єрмоленко – філософ, публіцист. Доктор політичних студій (EHESS, Париж), викладач НаУКМА, експерт «Інтерньюз-Україна»