Маркес. Самотність в окремо взятій душі

Признаюсь, меня самого только недавно заинтересовало: а откуда взялся тот странный волшебник с магической лампой, удивительно собравший за последние сорок лет 50 млн читателей и дружно уведший в вымышленный городок Макондо? Маркес же – не инопланетянин, так откуда?

До последнего времени за литературным столом тот колумбийский писатель с пленительным талантом рассказчика, как у Шехерезады, и мужским обаянием лукавого мачо ежедневно работал - с 9-ти утра до 3-х часов дня, как часы. Зачем?

Ему Боженька вручил волшебную продольную флейту - Талант, но долго не подсказывал, что с этим добром делать. 

Вот в чем петрушка, Габриэль Гарсиа Маркес знал: дочь Царицы ночи похитил волшебник Зарастро. И ему, принцу Тамино, надлежит спасти девушку. Только как? Как перейти на сторону мага, как получить волшебный атрибут - флейту, как найти помощников - успешные книги, как испытать и получить Любовь?

Это потом, написав семь романов, сорок повестей и рассказов, десять киносценариев, он с облегчением выдохнет, поймет и скажет:

- Моя задача - чтобы меня любили, поэтому я и пишу. Я очень боюсь, что существует кто-то, кто меня не любит, и я хочу, чтобы он полюбил меня.

А пока каждое утро, в чужой многолюдной столице - в Мехико, Габо, как при жизни называли Маркеса самые близкие люди и… миллионы настоящих поклонников, отвозил двух сыновей в школу. Изо дня в день он торопился к половине девятого уже оказаться за письменным столом и поработать, хотя бы до половины третьего, пока два сорванца не вернулись и не перевернули в квартирке все вверх дном.

Отца они, Родриго и Гонсало, запомнили, как огромного странника, который в кабинете всегда плавал в сизых клубах сигаретного дыма. Им он представлялся сосредоточенным мужчиной, который едва замечает детей. Или: замкнутым соседом, покидавшем келью только на завтрак, обед и ужин; на любые вопросы такие типы отвечают с рассеянным видом. 

Что малолетние родственники, сам Маркес еще не догадывался, что рассказчик оживит во всепоглощающем романе "Сто лет одиночества" (Cien años de soledad, 1967), уже в первой главе, увлеченного собственными опытами Хосе Аркадио Буэндиа, и тот вдруг обнаружит, что у него, представляете, есть дети.

Когда трудяга появляется на работе, он что делает? Правильно: переодевается. 

Гарсиа Маркес всегда садился работать в синем рабочем комбинезоне, хотя до последнего времени, работая в рекламном агентстве, он одевался традиционно, даже носил галстук. Теперь же он, свободный писатель, появлялся в рабочем кабинете… Да какой так кабинет! Комнатенку размером два с половиной на три метра, правда, с отдельной маленькой ванной и окном, выходившим во двор, он гордо величал "Пещерой мафии", тогда как читатели всего мира переименуют ее в "комнату Мелькиадеса". Из обстановки - диван, электрообогреватель, несколько книжных полок и простенький стол, на котором стояла печатная машинка "Olivetti".

***

Поверьте, в подобных кабинетах магией и не пахнет. И здесь душил устойчивый дух табака; за шесть часов работы Габо обычно выкуривал две пачки сигарет. Это - до обеда. Одну - после, когда начиналась сиеста, и писатель тщательно правил написанные страницы, сверял имена, уточнял и проверял факты, редактировал стиль. Да, многое поменялось для Гарсиа Маркеса с лета 1965 г., когда он уволился из РА и перешел с ночных часов работы на дневные. 

Если раньше об уклад жизни творчество спотыкалось, уродуя стиль, то отныне на первый план выдвинулись иные приоритеты: литературный аскетизм, самодисциплина. Его верной супруге, Мерседес Барча Пардо (1932), матери двоих детей и терпеливой экономке, довелось еще стать секретарем, букером и бухгалтером.

Она смогла. Она оказалась главной Женщиной в его жизни, самым близким и дорогим мифослагателю человеком. Она стала для Габриэля всем: как Гала для Сальвадора Дали, как Эвита - для Хуана Перона. 

Только бы тогда знать ей, Великой Любви, что эта корона с уймой обязанностей передается навсегда. 

Хотя она и была младше супруга на пять лет. 

Только бы тогда знать ей, что все, вызванные ее перемены, животворно и магически скажутся на самой природе литературообразующего романа ХХ столетия.

Знаете, если бы не Мерседес, которая изо всех сил пыталась удержать их семью на плаву, не видать бы нам "Ста лет одиночества" как собственных ушей. 

К началу 1966 г. деньги, накопленные ранее, закончились. 

Муж, не только сидел без стабильного заработка, но никак не мог вырваться из творческого тупика. Ведь за первый год литературной работы роман поменял масштаб: писательству конца края не было видно. 

Требовались радикальные решения. Во всем: в "Пещерой мафии", в голове Габо, в семейном бюджете, в магии "комнаты Мелькиадеса" и т.д. и т.п.

- Если во что-то вовлечена женщина, я знаю, что все будет хорошо. Мне совершенно ясно, что женщины правят миром.

***

Любимый белый "Opel" муж, скрепя сердцем, отвез в автоломбард, находившийся в районе Такубайя. За старого верного коня дали смешные деньги. 

Теперь Маркесов по Мехико возили… друзья. 

Обсуждался даже вопрос, стоит ли семье отказалась от телефона в квартире. Так сказать, в целях экономии. Это бы прекратило бесконечные разговоры с друзьями словоохотливого Габо, что также стопорило роман. 

Песо, полученные за машину, ушли в песок. В сизых клубах сигаретного дыма писатель бесцельно бродил по "Пещере мафии". Стиснув зубы, Мерседес заложила почти все, что было нажито: телевизор, холодильник, радиоприемник. Ничего.
Фамильные драгоценности? Нет перемен.

К счастью, мясник дон Фелиппе согласился отпускать мясо в кредит. 

С домовладельцем Луисом Коудурьером она тоже договорилась, что пока тот не станет требовать просроченную плату за три месяца, а подождет… еще полгода. Сердобольные друзья приходили в гости с продуктами и бытовой химией; и всегда почему-то приносили товаров больше, чем компании требовалось для посиделок.

До последнего 24-летняя муза с двумя малолетними детьми на руках не касалась неприкосновенного запаса: фен, соковыжималка, без которой невозможно приготовить питание для мальчиков, и электрообогреватель Габо, без которого муж по вечерам и ночью в "комнате Мелькиадеса" мог околеть. Со всей своей чудо-не-действенной магией.

…Коленопреклоненно Габо упросил ее оставить проигрыватель. 

Правда, тогда под музыку он еще писать не научился, но и без любимых мелодий жить не мог. Чем бы литератор ни занимался, полтора года работая над "Сто лет одиночества", всегда фоном звучали любимые произведения: Бела Барток, прелюдии Клода Дебюсси и "A Hard Day’s Nignt". Куда же без "The Beatles"!

- Если бы я не стал писателем, я хотел бы быть тапером в баре. Так я помогал бы влюбленным еще сильней любить друг друга.

***

Повременим пока, вернемся в начало начал, когда вспыхнула Любовь. Куда без нее? 

В прибрежном городке Аракатака (департамент Магдалена) на севере Колумбии в семье Элихио Гарсиа Маркес и Луизы Сантьяго Маркес 6 марта 1928 г. родился Габриэль Гарсиа Маркес (Gabriel Garcia Marquez; собственно - Габриэль Хосе де ла Конкордиа "Габо" Гарсиа Маркес), колумбийский писатель, первый магистр магического реализма.

Спустя несколько недель после приезда в Аракатаку, в тот тихий банановый порт на берегу Карибского моря, на восьмом месяце беременности, в возрасте 21 года, сеньора Луиза Маркес родила мальчика - Габриэля Хосе Гарсиа. Волею судеб ребенку было суждено стать титаном литературы ХХ столетия. Как рассказывает английский биограф Джеральд Мартин, дитя родилось с пуповиной, обмотанной вокруг шеи. Новорожденного окропили ромом и святой водой, чтобы уберечь от дальнейшего несчастья в жизни. Понимаете? И вы еще будете спрашивать, откуда появилась магия в "комнате Мелькиадеса"? Вас при родах ромом брызгали? То-то.

Отец Маркеса трудился телеграфистом, зарабатывал слезы. В январе 1929 г. семья вынуждено перебралась в другой город, в Сукре. Там Луис попытался начать все с чистого листа, став… фармацевтов. У каждого своя "Пещера мафии".

Втроем на новом месте было не выжить, и годовалый Маркес остался в Аракатаке, где кроху поднимали бабушка и дед по материнской линии. Габо рассказывал:

- В нашем доме были двое мужчин и множество женщин под предводительством бабушки. Они жили в фантастическом мире, где возможно все. У них самые невероятные вещи казались частью обыденного. С другой стороны, жил дед, который рассказывал о Тысячедневной войне, о политике и был самым рациональным человеком, которого я знал. Таким образом, я, как бы, разделялся между двумя мирами. Днем жил в мире деда, а ночью, когда оставался один, - оказывался в мире женщин.

Любящая бабушка неутомимо водила внука по невероятным историям, петляя мальца мирами магии, мифов, легенд. Это были живые истории об умерших предках, где призраки появляются и исчезают, когда того захотят, а повествование течет в невозмутимой манере, которую впоследствии Маркес сам облюбовал и исполнительски обыграл в одном из величайших романов всех времен и народов.

Чтобы маленький ангел не превратился в женоподобного эльфа, мужество подставляло мальчику другое плечо. И добродушный дед, отставной полковник, ветеран двух гражданский войн, прививал внуку вкус к мужским развлечениям, включая политику. Как они ладили и славно проводили время: цирк, ярмарки, кино, временами - бары. В отличие от бабули, магического лирика, дед Габо оказался для ребенка "пуповиной", связывающей Габриэля с реальностью и историей. 

- На Кубе у меня возник спор с профессорами литературы. Они говорили: - Да, "Сто лет одиночества" - необычайная книга, но она не предлагает решения". Для меня это - догма: романы мои только описывают ситуации, они не предлагают решений.

***

Когда Маркесу исполнилось девять лет, в 1936 г. дед умер. 

Не было страшно, стало пусто. Габриэль отправился к родителям в Сукре, к тому времени отец преуспел в новом бизнесе и даже завел собственную аптеку. 

Чтобы совладать с исчезновением реальности и истории, чтобы справиться со смертью верного друга, чтобы восполнить потерю любимого деда, чтобы вызвать к жизни недостающего седого непоседу, чтобы, наконец, вернуть родной город, а с ним и любимый мир, - Габо решил… писать. Как он тосковал! И упрямо, в первых литературных фантазиях мальчик рисовал мироздание таким, какого ему не хватало. 

К счастью, отец Элихио Маркес оказался чутким и добрым человеком, он многое понял, и, чем смог, стал помогать. 

Ведь мать бросила Габо, когда малышу исполнился год.

В 1940 г., в возрасте 12 лет, любознательный Габриэль Маркес недолгое время учился в Барранкилье, пока не приобрел достаточно знаний. 

Сдав тесты, подросток получил грант на стипендию и оказался в иезуитском колледже городка Сипакира (департамент Кундинамарка), расположенного в 30 км к северу от Боготы. Здесь Габо получил степень bachillerato, что соответствует диплому выпускника колледжа в США.

Учеба всегда давалась ему легко. И по настоянию родителей в 1946 г. юноша поступил на юридический факультет в Колумбийский национальный университет. 

В том же году боготская газета "Наблюдатель" (Espectador) опубликована первый рассказ "Третий отказ" (La tercera resignacion) начинающего писателя. 

В течение последующих шести лет в той газете увидели свет около дюжины рассказов начинающего писателя.

Только годом раньше произошло более значимое событие.

В 1945 г. подросток познакомился со своей будущей женой, Мерседес Барча Пардо, которая и вправду стала его второй половиной, в полную силу бушующей жизнью. 

Она родилась 6 ноября 1932 г. под знаком Скорпиона, который, если не лгут астрологи, идеально подходит Рыбам - знаку Маркеса. В натуре Мерседес смешались колумбийская и египетская крови, представляете, микс.

Оказалось, отцы Габо и Мече дружили с детства. 

Они оба зарабатывали в аптекарском бизнесе. А тут такое испытание. История любви их кровных детей могла бы стать версией Ромео и Джульетты на провизорский лад. Началась она в 1945 г. в г.Сукре, где поселились все Маркесы. 

Однажды на танцах к 13-летней девчушке подвели худенького паренька со жгучими черными глазами и представили. Вскоре выяснилось: он пишет чудесные стихи.

По правде сказать, уже четыре года мальчишка тайно вздыхал по девочке, только все робел с ней познакомиться. Именно в тот вечер, заглянув, наконец, ей прямо в глаза, Габо собрался с духом и выпалил: 

- Теперь я понял, что все мои стихи, которые я написал, посвящены Вам. Наконец-то я вас встретил. Если можно, станьте моей женой. 
Несколько минут Мече разглядывала странного юношу и серьезно ответила: 

- Знаете, я согласна, молодой человек. Только, если позволите, я закончу колледж.

***

Оказавшись в 1948 г. в Картахене, юноша, окрыленный великим обещанием, продолжил юридическое образование. Но в 1950 г.учебу пришлось оставить, и прежде, чем стали выходить книги Маркеса, будущему писателю пришлось несколько лет работать репортером в местной газете "Геральд" (El Heraldo), где в 1950-1952 гг. в г.Барранкилье он вел постоянную рубрику "Жираф" (Jirafa). 

Денег порой не хватало на то, чтобы снимать жилье или купить еду; молодому журналисту гонорары частенько не выплачивали.

В тот период Габриэль Гарсиа Маркес стал активным членом неформальной литературной "Группы Барранкилья" (Gruppo Barranquilla). Несостоявшийся юрист все больше времени предавался… писательскому труду. Огромное влияние на новичка оказали, по его же признанию, Эрнест Хемингуэй, Уильям Фолкнер, Джеймс Джойс, Джон Дос Пассос, Вирджиния Вулф, Альбер Камю и Франц Кафка. Знаете, это моя любимая книжная полка.

С 1954 по 1955 г. Маркес работал в Боготе обозревателем газеты "Наблюдатель" (El Espectador), публикуя кинообзоры и рецензии на фильмы. 

После серии из 14 очерков на темы морской жизни, основанных на рассказах спасшегося военного моряка и поставивших колумбийское правительство в неловкое положение, пришлось срочно убраться… в Европу. Статьи Габо вызвали не просто скандал, газету закрыли. 

Высланный в Европу корреспондент "Наблюдателя" остался… без гроша в кармане. В качестве фрилансера он посетил Италию, Польшу, Францию, Венесуэлу и США. 

- Великие бедствия всегда порождали великое изобилие. Они заставляют людей хотеть жить.

Итак, нечего было больше надеяться на других, следовало обустраивать личную "Пещеру мафии". В 1955 г. Габриэль Гарсиа Маркес впервые попробовал себя, как серьезный прозаик, написав повесть "Палая листва" (La hojarasca). Случайно или нет, но произведение обозначило обширный цикл о Макондо - прибрежном городке, погруженном в атмосферу катастроф, эпидемий и чудес. Хронику жизни шести поколений Буэндиа далее продолжили повесть "Полковнику никто не пишет" (1961), роман "Недобрый час" (1966) и знаменитый эпос "Сто лет одиночества" (1967).

Нет, про линию Любви я не забыл - Она ждала своего часа, а потом больше никого ни о чем не спрашивала. 

На брак Габо отважился только в 1955 г., когда ему шел 28-й год. 
- Мы с Мече никогда не были помолвлены, просто терпеливо и без томления ждали того, что нам было предначертано. За годы семейной жизни у нас не случилось ни одной серьезной размолвки. Наверное, потому, что мы оба смотрим на вещи так же, как до брака. Семейная жизнь - чертовски трудное занятие, которое каждый божий день надо начинать с самого начала. И так - всю жизнь. Живешь в постоянном напряжении, порой это так утомительно, но, тем не менее, оно стоит того. В уста персонажа одного из моих романов я вложил такие слова:

- Любовь ведь тоже надо понимать.

***

Жизнь вдвоем редактирует личные правила. Так всегда: когда хочешь что-то получить, надо у чем-то уступить. Конечно, души не меняются, но притираются тела.

- В молодости проститутки были моими друзьями. Я ходил к ним не столько, чтобы заниматься любовью, сколько избавиться от одиночества. Я уже говорил вам, что женился, чтобы не завтракать в одиночестве? Конечно, Мерседес сейчас скажет, что я - сукин сын.

В 1959 г. в Боготе у супругов родился долгожданный сын. С годами их первенец, Родриго Гарсиа (Rodrigo García) стал крепким кинорежиссером и сценаристом, он - призер Каннского кинофестиваля: полный метр - "Женские тайны" (Things You Can Tell Just By Looking At Her; 2000).

Проработав два года в Европе внештатным журналистом, Габо устроился в кубинское правительственное агентство новостей "Пренса Латина" (Prensa Latina), а в 1961 г. вместе с супругой Мерседес и сыном Родриго навсегда переехал в Мехико.

В гостеприимной Мексике он зарабатывал на жизнь сценариями и журнальными статьями, а в свободное время писал книги. 

Здесь, на родине ацтеков, спустя три года, у пары родился второй сын - Гонсало. 

Здесь, в неожиданно открывшейся "Пещерой мафии", он закончил свою самую мрачную повесть "Полковнику никто не пишет" (El coronel no tiene quien le escriba), над которой со середине 1950-х годов, в Париже, без гроша в кармане, он упрямо стал работать.

На старенькой печатной машинке "Olivetti" Габо строчил и строчил: порою - длинными, а порою - холостыми очередями. И жизнь в литературном бункере начинающего писателя поддерживала лишь мысль: о Мерседес! 

Нет, не о сыне, а со временем – и о сыновьях. А именно о Мече. Только фотография супруги была приколота к стене его маленького писательского чуланчика.

- Не трать время на человека, который не стремится провести его с тобой.

В 1962 г. в боли и муках родился сборник рассказов "Похороны Большой Мамы" (Los funerales de la Mama Grande), а в начале 1966 г. читателя принялся безуспешно искать роман "Недобрый час" (La mala hora, 1966). Все тщетно:

- У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я пахал PR-менеджером; когда улыбалась удача, редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было совсем отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она, так или иначе, добывала пачку бумаги, сигареты, кофе - все, что необходимо для писательского труда. Когда книга была кончена, оказалось: мы должны мяснику 5000 песо ($340) - огромные деньги! По округе кто-то пустил слух (я-то знаю!!!), мол, я пишу очень важную книгу. И все лавочники ринулись принять участие. Чтобы послать текст издателю, требовалось 160 песо, а у Мече было 80 ($5,5). Тогда мы заложили миксер и фен. Сделав это, она сказала: 

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

- Да.

- Не хватало только, чтобы роман вышел плохим.

***

- Единственное, чего женщины не прощают, это предательство. Если сразу установить правила игры, какими бы условия ни были, женщины их принимают. Но не терпят, когда правила меняются по ходу игры. В подобных случаях они становятся безжалостными.

…Находясь под сильнейшим влиянием творчества Уильяма Фолкнера с его Йокнапатофой (англ. Yoknapatawpha) - вымышленным округом на юге США, в котором разворачиваются события большинства произведений американского писателя, в июле 1965 г. Габриэль Гарсиа Маркес ехал на своем любимом белом "Opel" в Акапулько. Он даже остановился, когда в голове сложился замысел первой главы "Ста лет одиночества" - романа, положившего начало направлению "магический реализм".

На Акапулько Габо махнул рукой, мол, подождет, резко развернул машину, нарушив все возможные правила, вернулся домой и заперся в "Пещере мафии", переложив на год-второй любые заботы о семье на жену. Оставшись с бумагой и тремя пачками сигарет на день, он принялся записывать Непонятое, Непонимаемое. 

Так всегда с магией. 

Своему другу Плинио Апулейо Мендосе он однажды признался: 

- Я отчетливо помню, как, сев за работу, с огромным трудом вывел первое предложение. Потом, со страхом я спросил себя: а что, черт возьми, дальше? В сущности, пока в джунглях не был найден галион, я даже не надеялся, что книга получится. Но с того момента, когда корабль в чаще обнаружился, я трудился что одержимый, с превеликим удовольствием.

Наконец-то он понял, как стать магом. 

Волшебство буквально втянуло автора, выстраивая новый мир и его законы, оживляя людей и убивая зло. 

Какое там: труд не увлекал, он опьянял с полдевятого утра. Случалось даже на обед Маркес не мог прерваться, он физически не было сил остановиться.

- Возможно, в этом мире ты - всего лишь человек, но для кого-то ты - весь мир.

Писатель не знал, за кого хвататься первым. 

Он жил жизнью Аркадио Буэндиа. Потом его требовал Аурелиано Бабилонья. А спустя два часа приходилось переселяться в волшебника Мелькиадеса. 

Не было у него семи дней, чтобы закончить Творение: литературная вселенная ждала его Здесь и Сейчас. Вся. 

Законы, правила, мифы, ритуалы, людей, животных, стихии, даже солнце и потоп - все в этом городке приходилось создавать. Творить и оживлять, творить и оживлять! Лепить не из глины, а из букв. Каждый вечер, когда Габо приводил в порядок сумбурные записи на уровне письменной глоссолалии, к нему наведывались друзья. То, что он не приводил в порядок, уносили жадные муравьи.

Какое-то время демиургу из-за печатной машинки требовалось время: чтобы привыкнуть к старой реальности и знакомым лицам. 

Едва флер "магического реализма" спадал, оказывалось: за столом у них с Мерседес опять собрались поэт и прозаик Альваро Мутис (1923-2013) и Кармен, кинорежиссер Хоми Гарсиа Аскот и Мария Луиза Элио. Иными словами, его живая поддержка и надежная опора, люди, которым выпала честь наблюдать возведение одного из величайших храмов литературы ХХ столетия.

Чем дальше двигалась коллизия, чем глубже Маркес осознавал масштаб произведения, тем сильнее крепла уверенность в себе, как в писателе, тем повышалась и человеческая самооценка. Отныне требовалась только Правда.

- Когда-то я попытался писать сказки, но ничего не вышло. Помню, я показал одну из них сыновьям, они, еще маленькие, вернули машинопись со словами: 

- Папа, ты думаешь, дети совсем тупые?

***

Спустя 18 месяцев, в январе 1967 г. Габриэль облегченно вздохнул. Добровольное затворничество Можно было прекращать. Р, радость жизни! 

Долг семьи уже составлял $12 тыс. Чем он мог покрыть такие издержки. У него на руках оказался только кипа бумаги на 1300 страниц. Но это была машинопись, которой предначертано стать артефактом новейшей латиноамериканской прозы.

Первоначально на откровение никто внимания не обратил. Писатель разослал рукопись "Сто лет одиночества" (Cien años de soledad, 1967) в ведущие колумбийские издательства, только все отказались выпускать книгу.

Тем временем каждое утро супруга спрашивала: 

- Ты сегодня работаешь или пишешь роман? 

- Девочка моя, сегодня я пишу роман. Ты же помнишь, что я обещал: к сорока годам я создал шедевр, и мы разбогатеем. И я, во что бы то ни то стало, сделаю это.

В конце концов, поставив последнюю точку, он поручил Мерседес отправить рукопись в Буэнос-Айрес, в единственное издательство, согласившееся рассмотреть творческую заявку. На почте супруге сказали, что бандероль стоит 80 песо ($5,5). Мече наскребла половину суммы. Тяжело вздохнув, жена разделила рукопись надвое и послала в Аргентину только первую часть. 

Затем, ни говоря никому не слова, Мерседес отнесла в ломбард… фен, миксер и электрообогреватель.

На полученные деньги Мече отправила вторую часть. Так может поступить лишь верная подруга жизни. Фантастическую рукопись в Буэнос-Айрес, адресованную главному редактору издательства "Судамерикана" Франсиско Порруа, Мерседес сопроводила коротким письмом: 

- Прочтите, если не понравится, порвите на кусочки, и мы забудем об этом романе.

Не дочитав до конца, сеньор Порруа отправил машинопись в набор. Зная рынок, издательство оптимистически предполагало, что книга сделает тираж, ну, 6000 экземпляров, и он разойдется в течение… года. В качестве серьезности намерений они прислали авторский договор и чек на $500 (8000 песо), в качестве аванса. 

Стартовый тираж разлетелся за три дня. 

Потрясенные книгоделатели тотчас же выбросили на рынок - второй, третий, четвертый, пятый тиражи. Продажи ставили рекорды! "Сто лет одиночества" оказались самым популярным произведением за всю историю латиноамериканской литературы.

***

Умница и красавица Мерседес смиренно дождалась. 

Первое издание романа "Сто лет одиночества" на испанском языке рынок проглотил за три дня. В последующие 40 лет книга разошлась тиражом более 50 млн экземпляров и была переведена более чем на 40 языков, в том числе - и на украинский: Петр Соколовский, 1980 г.

Американский критик William McPherson настаивал:

- Вымышленная деревня Макондо символизирует Латинскую Америку, а ее основатель Буэндиа со своими потомками - историю мира. Под этим углом зрения "Сто лет одиночества" - это живые литературные джунгли, это фантастическое творение магии, метафоры и мифа.

Ему вторил коллега, ведущий перуанский писатель Марио Варгас Льоса (Mario Vargas Llosa; 1936):

- "Сто лет одиночества" - не роман, это литературное землетрясение.

Сдерживая чувства, Пабло Неруда (Pablo Neruda; 1904-1973) отозвался с восторгом:

- Быть может, это величайшее откровение на испанском языке со времен "Дон Кихота".

А обычно сдержанная в эмоциях газета "New York Times" спрогнозировала влияние, которое роман окажет на мировую литературу, обозначив место "Сто лет одиночества" так: 

- По всей вероятности, это второе произведение после Книги Бытия, которое обязательно к прочтению для всего человечества.

На фото: 39-летний литературный маг - с семьей, улыбается, словно говорит:

- Не прилагайте столько усилий - все самое лучшее случается неожиданно.