26 февраля 2015 г.: Москва 2015

Мустафа Джемилев, пытающийся уговорить Надежду Савченко прекратить голодовку, обращается непосредственно к летчице. А Владимир Войнович пытается повлиять на Путина. В своем открытом письме он обращается к росссийскому президенту даже не как к человеку, а как к литературному герою, предупреждая “гениалиссимуса”, что тот все равно проиграет: имя Савченко станет нарицательным. О ней будут слагать легенды, писать книги, снимать фильмы и называть ее именем улицы и площади". Войнович – один из лучших русских писателей нашего времени – и наверняка самый точный – видит то, чего офицеру КГБ увидеть не дано: самоотверженный человек сильнее любой системы, любой толпы поклонников. Он сильнее даже времени – потому что способен действовать наперекор эпохе и элементарной логике собственного выживания. Савченко – из таких.

Войнович хорошо понимает то, что может произойти, потому что оказался первым в мировой литературе автором, живущим как бы внутри собственного романа. Когда он опубликовал «Москву 2042», ее читататели – вернее, слушатели, потому что в СССР прочитать эту книгу было нельзя, но можно было послушать в эфире западных радиостанций – были убеждены, что имеют дело с пародией на происходящее в нашей собственной стране. Но это оказалась никакая не пародия, это оказалось предвидение: образ советского человека, бежавшего из своего времени в будущее и оказавшегося в еще большей фантасмагории, с удивительной резкостью наложился на реалии современной России – и с каждым днем она все больше походит на себя романную.

Именно поэтому Войнович и разговаривает с Путиным не как с всесильным самодержцем, который может проявить милость и отпустить похищенную его бандитами женщину, а как с литературным героем, обязанным понимать последствия своих поступков и увидеть, что будет происходить на следующих страницах книги. Собственно, судьба Путина в романе тоже выписана с устрашающей точностью и «гениалиссимусу» стоило бы поберечься – но такие, как Путин, не читают хороших книг.