Нож пастыря

Только сейчас руки дошли до материала «Дождя» от 12 августа с интервью, взятыми у детей погибших на «Курске» моряков. Тогда их матери выли, и проклинали Путина и власть. 15 лет понадобилось, чтобы их дети и они сами научились не только говорить, но и думать «правильно»: «К Путину отношусь положительно… А вообще мама сказала, что это из-за американцев»… Трудно тогда это далось, целых 15 лет ушло. Зато теперь, родные и близкие погибших и попавших в плен в Украине российских военнослужащих сразу знают что говорить, или о чем молчать. Старые, атрофировавшиеся было при Горбачеве и Ельцине рефлексы, проснулись. — «Скрывают от нас правду, говорят нам правду, это неважно. Важно, что отец погиб. В то, что произошло, я лезть не хочу». — Это о чем, о «Курске»? О Чечне? О Донбассе? А есть ли вообще разница?! 15 лет одной и той же войны, — прежде всего с собственным, с российским  народом. Именно он стал их первой жертвой, а только потом уже мы.

Кто из нас постарше, сам через это прошел. 25-30 лет назад мы, или наши родители, с удивлением открывали для себя родственников, которых «исчезли» в СССР, — которых сожрал ГУЛАГ, Голод, или которые оказались не по ту сторону границы после войны. И наши с вами родные молчали, будто не было их вовсе, или выдумывали правдоподобные истории, как с американцами, которые якобы виноваты в гибели лодки «Курск», или в том, что российские парни сегодня убивают украинских парней. — Они умерли. Это больно. Но нужно молча жить дальше, и не задавать вопросов, иначе может стать еще больней. — Если бы скот в загоне, перефразируя Ивана Франко, мог говорить, наверное и он бы выдумывал свои истории о тех, кого увели на убой. Или делал вид, что их не было вовсе. — «Скрывают от нас правду, говорят нам правду, это неважно. В то, что произошло, я лезть не хочу»…

Пастырю художники обычно вкладывают в руки посох, хотя уместнее в этих руках смотрелся бы нож.