ПРИБЫТИЕ ПОЕЗДА. ЗАБЫТЫЙ ЧЕЛОВЕК

Перекрыт, на заборчике с одной стороны табличка «Зона митного контролю», с другой – «Зона прикордонного контролю». Два вежливых человека в форме смотрят документы, на шутки реагируют.

В вагоне еще один паспортный контроль, неулыбчивая тетка-пограничница с ноутбуком. Из вагона уже выйти нельзя. Так и сижу добрых полчаса: задерживаемся с отправлением. Еще раз приходит таможня – спросить про запрещенные товары. Поехали. 

На стене неподалеку от торгового центра Ocean Plaza скромное «Слава ДНР». В районе Выдубичей огромная надпись красным «За соціалістів»; восстание живых мертвецов. Еще один лозунг на выезде с правого берега – «смерть врагам» (именно на русском) и эмблема «Динамо». Динамовских граффити вообще много. Профиль Киева при пересечении Днепра на закате прекрасен, но изуродован с одной стороны железной бабой-Лаврентьевной, а с другой – пузатым новостроем в стиле региональского как-хочу-так-и-ворочу.

Россияне будут проверять в Лесном Городке за полчаса до приезда. Это удобно: наконец-то перестали будить среди ночи на границе, однако в моем случае усложняет ситуацию, если решат не пустить - из-под Брянска возвращаться было бы проще. Скрещиваю пальцы.

Попутчица: «Попью чаю, чтобы цыгане не снились. А то, как голодный ложишься – цыгане снятся». Чтобы влезть на верхнее место в немилосердно трясущемся поезде, нужна немалая сноровка вплоть до исполнения небольшого акробатического трюка. Интересно, вот почему это считают улучшенным классом?

Слушаю замечательную песню «Симпатия к дьяволу»: надо больше знать о месте прибытия.

Храни меня Бунюэль.

Ближе к Москве на склонах у дороги начинается парад пропаганды. Знать и трепетать должны пассажиры от осознания того, куда, презренные, въезжают: крашенными камнями, бетонными плитами, огромными буквами: «Москва – город-герой!», орден Победы, «С Днем победы!», что-то про Олимпиаду в Сочи - один за другим, один за другим, ветхие заклинания, разросшиеся на идеологических гормонах поверх пустоты смыслов.

- Собирайтесь, пойдете с нами.
Пограничник говорит отрывисто, буднично, беспрекословно.

Но это не мне. Из соседнего купе выводят узбечку – простоватую девицу в оранжевом спортивном костюме. У нее что-то не в порядке с документами, и ее не пускают ни в Россию, ни в Украину. Так и живет в поездах и вокзалах без шансов вернуться домой. «Забытое – это то вместилище, из которого, теснясь, рвется на свет все неиссякаемое междумирие кафковских историй» (Вальтер Беньямин). Вот мимо меня под конвоем проходит такой забытый, зависший в душном бюрократическом лимбе человек, ни живой ни мертвый.

Я явно перепутал автора. Конечно, не Бунюэль.